Сегодня побывала на публичном обсуждении наболевшего вопроса - почему все-таки талантливые люди валят из Томска в столицы и за рубеж, и что можно сделать, чтобы остановить этот поток поросят на тракторах.
Сперва Элеонора Игнатович, магистрантка Университета Глазго, сделала доклад по итогам своего исследования на тему обсуждения, а потом все желающие получили возможность задать вопросы и высказать свое мнение.
Что удивило: Ричард Флорида сформулировал понятие креативного класса и написал работу The Rise of the Creative Class. And How It's Transforming Work, Leisure and Everyday Life в 2002 году, я о нем неоднократно слышала от Артема Юрьевича Рыкуна (доктор социологических наук, сейчас заведует международными связями в ТГУ) во время учебы на социологии с 2005 по 2010, и вот 2017 год идет к концу, и мы сидим в Томске и снова обсуждаем признаки креативного класса: мобильность, креативность, прочее бла-бла-бла, совершенно не оглядываясь на актуальную российскую экономическую, политическую и социальную ситуацию.
Поясную: если мы говорим о мобильности креативного класса, то невозможно не упомянуть, что в России это свойство серьезно ограничено.
Я не слежу за тенденциями на ниве социологии, но неужели за пятнадцать лет никто не написал внятной критики теории Флориды применительно к нашим реалиям? Просто получается, что мы говорим как бы о жителях России, но воспитанных и живущих по американским нормам. И они ограничены ровно теми же проблемами и особенностями жизни в России, как и представители рабочих специальностей, например. И нельзя, мне кажется, проводить анализ миграционного поведения представителей креативного класса, не оговаривая, что мы в полной мере осознаем - теория Флориды терпит серьезные изменения при столкновении с российскими реалиями.
В остальном работа Игнатович не выявила никаких неожиданностей: да, уезжают; да, называют не одну причину, а скорее комплекс; да, сложно определить, что конкретно подтолкнуло к переезду; да, есть корреляция между привычкой переезжать (отъезд из дома для учебы в Томске) и дальнейшими стратегиями; да, деньги играют роль, но не главную. С оставшимися тоже никаких неожиданностей - как правило, остаются по ряду причин, а если и сожалеют об этом, то скорее потому, что «так принято», чем из-за реальной неудовлетворенности своим положением.
Я не очень поняла цели этого собрания, ну кроме как повод встретиться старым знакомым и поговорить. Потому что городские власти очевидно не слишком заинтересованы в удержании людей не из университетской среды в городе, а тем, кто остается, больше простора для работы и меньше конкуренции, и чего жаловаться?
Сперва Элеонора Игнатович, магистрантка Университета Глазго, сделала доклад по итогам своего исследования на тему обсуждения, а потом все желающие получили возможность задать вопросы и высказать свое мнение.
Что удивило: Ричард Флорида сформулировал понятие креативного класса и написал работу The Rise of the Creative Class. And How It's Transforming Work, Leisure and Everyday Life в 2002 году, я о нем неоднократно слышала от Артема Юрьевича Рыкуна (доктор социологических наук, сейчас заведует международными связями в ТГУ) во время учебы на социологии с 2005 по 2010, и вот 2017 год идет к концу, и мы сидим в Томске и снова обсуждаем признаки креативного класса: мобильность, креативность, прочее бла-бла-бла, совершенно не оглядываясь на актуальную российскую экономическую, политическую и социальную ситуацию.
Поясную: если мы говорим о мобильности креативного класса, то невозможно не упомянуть, что в России это свойство серьезно ограничено.
- отсутствием регулируемого рынка аренды и съемных квартир для single,
- низким уровнем социальной поддержки пожилых людей,
- таким гендерным моментом, как перекладывание ряда обязанностей по уходу за членами семьи, на женские исключительно плечи,
- существованием надзорного института прописки,
- высокими ценами на передвижение внутри страны,
- завышенными ценами на аренду и покупку жилья,
- высокими процентными ставками по кредитам,
- низкими зарплатами ряда специальностей, которые Флорида относит к креативному классу (врачи, преподаватели университетов и т.п.).
Я не слежу за тенденциями на ниве социологии, но неужели за пятнадцать лет никто не написал внятной критики теории Флориды применительно к нашим реалиям? Просто получается, что мы говорим как бы о жителях России, но воспитанных и живущих по американским нормам. И они ограничены ровно теми же проблемами и особенностями жизни в России, как и представители рабочих специальностей, например. И нельзя, мне кажется, проводить анализ миграционного поведения представителей креативного класса, не оговаривая, что мы в полной мере осознаем - теория Флориды терпит серьезные изменения при столкновении с российскими реалиями.
В остальном работа Игнатович не выявила никаких неожиданностей: да, уезжают; да, называют не одну причину, а скорее комплекс; да, сложно определить, что конкретно подтолкнуло к переезду; да, есть корреляция между привычкой переезжать (отъезд из дома для учебы в Томске) и дальнейшими стратегиями; да, деньги играют роль, но не главную. С оставшимися тоже никаких неожиданностей - как правило, остаются по ряду причин, а если и сожалеют об этом, то скорее потому, что «так принято», чем из-за реальной неудовлетворенности своим положением.
Я не очень поняла цели этого собрания, ну кроме как повод встретиться старым знакомым и поговорить. Потому что городские власти очевидно не слишком заинтересованы в удержании людей не из университетской среды в городе, а тем, кто остается, больше простора для работы и меньше конкуренции, и чего жаловаться?