Когда говорят о Сахалине, то в первую очередь вспоминают имена мужчин, так или иначе связанных с этим островом: Невельской, Бошняк, Лаперуз, Орлов, Поярков, Чехов с его «Остров Сахалин». При этом в истории острова есть как минимум одна женская фигура, всей своей жизнью доказавшая ошибочность мифа о хрусте французской булки даже и для тонкой избранной прослойки российского дворянства.
Екатерина Невельская (в девичестве — Ельчанинова) — потомственная дворянка, племянница иркутского губернатора. В 1849 году она, недавняя выпускница Смольного института, на балу в Иркутске встретила своего будущего мужа Геннадия Невельского, который на тот момент командовал военным транспортом «Байкал». Ей было 18, ему 35. Через два года, после двух предложений и одного отказа, Екатерина все-таки вышла за Геннадия замуж и отправилась с ним в экспедицию на Амур.
Замужество для молодой женщины началось с потери: во время долгого переезда в тысячу километров она потеряла ребенка. А все потому, что ехала верхом, и по ее собственным словам «никогда не могла я себе представить, что такие дороги существуют на свете... Ах, что мы вытерпели! Несмотря на все усилия над собой, бывают минуты, когда я ослабеваю и теряю мужество. Путешествие стало пыткой; случалось, что я садилась на край дороги, не имея мужества ни влезть на лошадь, ни растянуться в моем гамаке. Мы подвигались шагом и так дотащились до Охотска, не доезжая 10 верст, где я упала на траву, катаясь по ней от невыносимых страданий».
После этого как-то странно читать воспоминания самого Невельского, который напишет потом в своей книге об Амурской экспедиции: «С геройским самоотвержением и без малейшего ропота она вынесла все трудности и лишения верховой езды по топким болотам и дикой гористой тайге Охотского тракта, сделав этот верховой переезд в 1 100 верст в 23 дня». Геройски потеряла общего ребенка и сама чуть не умерла, и всё ради чего? Зачем подвергать беременную жену, которую никто никогда к тому же не готовил к таким испытаниям, этому переезду? В своих письмах Екатерина утверждает, что это ее нравственный долг — ехать за мужем.
Но неужели Невельской ни разу не задумался о том, как подобное путешествие отразится на здоровье жены, которая просто не привыкла к условиям экспедиции? Загадка. Так или иначе, они добрались до Петровского, первой остановки семьи на долгом пути по Сахалину. Там их ждал палаточный городок и недостроенный дом. Екатерина занялась хозяйством: развела огород, завела привычку делать запасы. Кроме этого на ней была и моральная поддержка мужа, и что-то вроде общественной жизни среди местных, и конечно, деторождение — к злой и голодной зиме 1852 года, когда на Сахалин не пришли суда с провиантом, у Невельской уже было двое детей.
Представьте себя на месте Невельской: вам едва двадцать лет, у вас был выкидыш, теперь ваша двухлетняя дочь умирает от голода, а новорожденной не хватает вашего молока. А муж пишет в частном письме: «Я не жалею ни себя, ни семейства моего ради Отечества». И уезжает. Старшая дочь Невельских умерла, когда отец был в отъезде. Доктор Орлов в письме к Невельскому написал: «Екатерина Ивановна через меру предалась своей горести, и никакие убеждения не могли ослабить печаль материнского сердца. Состояние здоровья Вашей супруги не очень утешительно». А где мера и кто ее определяет? В любом случае, просто представьте.
На фоне этих фактов премерзким выглядит замечание командира шхуны «Восток» Римского-Корсакова. Незадолго до этих событий он был в гостях у Невельских, и, по его словам, прекрасно провел время, поддразнивая хозяйку: «двадцатилетняя барынька развела огород, занимается хозяйством, солит грибы, мочит бруснику и коптит рыбу, вошла во вкус занятий своего мужа, усердно сочувствует его успехам и надеждам, так же, как и он увлекается Амуром и Сахалином». Действительно, почему бы не посмеяться над женой своего товарища, которая, поддавшись увлечению романтическими идеями, поехала за мужем на Дальний Восток и пытается сделать его жизнь лучше?
Вообще отношение к Екатерине Невельской в письмах тех, кто ее знал, был влюблен или слышал о ней, двойственное. С одной стороны, все корреспонденты: сам Невельской, Бошняк, доктор Орлов, Чехов в своей книге «Остров Сахалин» подчеркивают важность деятельности хозяйки дома для местного сообщества: она создает атмосферу, максимально приближенную к дому, обучает местных жителей основам гигиены, поддерживает мужа и его коллег. С другой, ее все равно держат где-то на уровне приятного дополнения к домашней обстановке. Конечно, с ней лучше, ну так она же сама этого хотела и приехала за мужем по своей воле.
А это спорный вопрос. Дело в том, что в юности Екатерина близко познакомилась с Марией Волконской, которая добровольно поехала за мужем в ссылку. Представьте сами, какое впечатление на девушку должна была произвести эта женщина, с ее идеалами, с ее взглядом на жизнь? В любом случае, неважно, какие именно соображения и чье влияние подтолкнули Екатерину к этому поступку, Главное, что она поехала вслед за мужем туда, куда Макар телят не гонял, и жила там в условиях, которые ломали и взрослых, подготовленных мужчин. И при этом считала, что выполняет свой долг, поддерживает мужа в важном деле.
Чехов в своих очерках отдельно подчеркивает, что в этой экспедиции Екатерина Невельская оставила свои молодость и здоровье. Невозможно представить, согласитесь? Бошняк приводит в пример случай, в котором Екатерина показала себя с неожиданной стороны: «На транспорте „Байкал” мы все вместе перешли в Аян и там пересели на слабый барк „Шелехов”. Когда барк стал тонуть, никто не мог уговорить г-жу Невельскую первою съехать на берег. „Командир и офицеры съезжают последними, — говорила она, — и я съеду с барка тогда, когда ни одной женщины и ребенка не останется на судне”. Так она и поступила. Между тем барк уже лежал на боку...».
Всего Екатерина Невельская родила пять детей, одна дочь умерла в младенчестве. После смерти мужа Невельская издала его записки об Амурской экспедиции, и все, чего она удостоилась за свой труд на протяжении жизни, это надпись на титульном листе первого издания: «Посмертные записки адмирала Невельского. Изданы супругой покойного Екатерины Ивановны Невельской». Екатерина пережила мужа на три года и умерла в 1879 году. Похоронена в Санкт-Петербурге. Любопытно, что дочь Невельского, Ольга, написала книгу воспоминаний об отце, но ни строчки отдельно о жизни матери. Вот уж правда, невидимый труд женщины и матери.
Во всех текстах, которые я читала, отдельно подчеркивается, что Екатерина стала для офицеров и вообще местных жителей вдохновительницей и покровительницей, давала надежду и поддерживала в тяжелую минуту, которых в то время в тех условиях, конечно, было много. Но кто поддерживал и вдохновлял саму Екатерину, когда ее муж был в отъезде, а дочь умирала от голода? Кого можно назвать опорой нашей героини?
Екатерина Невельская (в девичестве — Ельчанинова) — потомственная дворянка, племянница иркутского губернатора. В 1849 году она, недавняя выпускница Смольного института, на балу в Иркутске встретила своего будущего мужа Геннадия Невельского, который на тот момент командовал военным транспортом «Байкал». Ей было 18, ему 35. Через два года, после двух предложений и одного отказа, Екатерина все-таки вышла за Геннадия замуж и отправилась с ним в экспедицию на Амур.
Замужество для молодой женщины началось с потери: во время долгого переезда в тысячу километров она потеряла ребенка. А все потому, что ехала верхом, и по ее собственным словам «никогда не могла я себе представить, что такие дороги существуют на свете... Ах, что мы вытерпели! Несмотря на все усилия над собой, бывают минуты, когда я ослабеваю и теряю мужество. Путешествие стало пыткой; случалось, что я садилась на край дороги, не имея мужества ни влезть на лошадь, ни растянуться в моем гамаке. Мы подвигались шагом и так дотащились до Охотска, не доезжая 10 верст, где я упала на траву, катаясь по ней от невыносимых страданий».
После этого как-то странно читать воспоминания самого Невельского, который напишет потом в своей книге об Амурской экспедиции: «С геройским самоотвержением и без малейшего ропота она вынесла все трудности и лишения верховой езды по топким болотам и дикой гористой тайге Охотского тракта, сделав этот верховой переезд в 1 100 верст в 23 дня». Геройски потеряла общего ребенка и сама чуть не умерла, и всё ради чего? Зачем подвергать беременную жену, которую никто никогда к тому же не готовил к таким испытаниям, этому переезду? В своих письмах Екатерина утверждает, что это ее нравственный долг — ехать за мужем.
Но неужели Невельской ни разу не задумался о том, как подобное путешествие отразится на здоровье жены, которая просто не привыкла к условиям экспедиции? Загадка. Так или иначе, они добрались до Петровского, первой остановки семьи на долгом пути по Сахалину. Там их ждал палаточный городок и недостроенный дом. Екатерина занялась хозяйством: развела огород, завела привычку делать запасы. Кроме этого на ней была и моральная поддержка мужа, и что-то вроде общественной жизни среди местных, и конечно, деторождение — к злой и голодной зиме 1852 года, когда на Сахалин не пришли суда с провиантом, у Невельской уже было двое детей.
Представьте себя на месте Невельской: вам едва двадцать лет, у вас был выкидыш, теперь ваша двухлетняя дочь умирает от голода, а новорожденной не хватает вашего молока. А муж пишет в частном письме: «Я не жалею ни себя, ни семейства моего ради Отечества». И уезжает. Старшая дочь Невельских умерла, когда отец был в отъезде. Доктор Орлов в письме к Невельскому написал: «Екатерина Ивановна через меру предалась своей горести, и никакие убеждения не могли ослабить печаль материнского сердца. Состояние здоровья Вашей супруги не очень утешительно». А где мера и кто ее определяет? В любом случае, просто представьте.
На фоне этих фактов премерзким выглядит замечание командира шхуны «Восток» Римского-Корсакова. Незадолго до этих событий он был в гостях у Невельских, и, по его словам, прекрасно провел время, поддразнивая хозяйку: «двадцатилетняя барынька развела огород, занимается хозяйством, солит грибы, мочит бруснику и коптит рыбу, вошла во вкус занятий своего мужа, усердно сочувствует его успехам и надеждам, так же, как и он увлекается Амуром и Сахалином». Действительно, почему бы не посмеяться над женой своего товарища, которая, поддавшись увлечению романтическими идеями, поехала за мужем на Дальний Восток и пытается сделать его жизнь лучше?
Вообще отношение к Екатерине Невельской в письмах тех, кто ее знал, был влюблен или слышал о ней, двойственное. С одной стороны, все корреспонденты: сам Невельской, Бошняк, доктор Орлов, Чехов в своей книге «Остров Сахалин» подчеркивают важность деятельности хозяйки дома для местного сообщества: она создает атмосферу, максимально приближенную к дому, обучает местных жителей основам гигиены, поддерживает мужа и его коллег. С другой, ее все равно держат где-то на уровне приятного дополнения к домашней обстановке. Конечно, с ней лучше, ну так она же сама этого хотела и приехала за мужем по своей воле.
А это спорный вопрос. Дело в том, что в юности Екатерина близко познакомилась с Марией Волконской, которая добровольно поехала за мужем в ссылку. Представьте сами, какое впечатление на девушку должна была произвести эта женщина, с ее идеалами, с ее взглядом на жизнь? В любом случае, неважно, какие именно соображения и чье влияние подтолкнули Екатерину к этому поступку, Главное, что она поехала вслед за мужем туда, куда Макар телят не гонял, и жила там в условиях, которые ломали и взрослых, подготовленных мужчин. И при этом считала, что выполняет свой долг, поддерживает мужа в важном деле.
Чехов в своих очерках отдельно подчеркивает, что в этой экспедиции Екатерина Невельская оставила свои молодость и здоровье. Невозможно представить, согласитесь? Бошняк приводит в пример случай, в котором Екатерина показала себя с неожиданной стороны: «На транспорте „Байкал” мы все вместе перешли в Аян и там пересели на слабый барк „Шелехов”. Когда барк стал тонуть, никто не мог уговорить г-жу Невельскую первою съехать на берег. „Командир и офицеры съезжают последними, — говорила она, — и я съеду с барка тогда, когда ни одной женщины и ребенка не останется на судне”. Так она и поступила. Между тем барк уже лежал на боку...».
Всего Екатерина Невельская родила пять детей, одна дочь умерла в младенчестве. После смерти мужа Невельская издала его записки об Амурской экспедиции, и все, чего она удостоилась за свой труд на протяжении жизни, это надпись на титульном листе первого издания: «Посмертные записки адмирала Невельского. Изданы супругой покойного Екатерины Ивановны Невельской». Екатерина пережила мужа на три года и умерла в 1879 году. Похоронена в Санкт-Петербурге. Любопытно, что дочь Невельского, Ольга, написала книгу воспоминаний об отце, но ни строчки отдельно о жизни матери. Вот уж правда, невидимый труд женщины и матери.
Во всех текстах, которые я читала, отдельно подчеркивается, что Екатерина стала для офицеров и вообще местных жителей вдохновительницей и покровительницей, давала надежду и поддерживала в тяжелую минуту, которых в то время в тех условиях, конечно, было много. Но кто поддерживал и вдохновлял саму Екатерину, когда ее муж был в отъезде, а дочь умирала от голода? Кого можно назвать опорой нашей героини?