Где находится Мосул? Существует ли он на самом деле, и если да — почему меня это касается? Дмитрий Гомзяков и Ольга Райх для очередной читки в рамках театрального процесса ОткрытО выбрали провокационное произведение Алексея Житковского о войне, ужасе и отсутствии рефлексии маленького человека.
О самом очевидном автор пьесы сказал сам: «Эта пьеса — пьеса ощущений. Раз почувствовав близость войны, невозможно от нее отделаться.... война это то, что разлито в воздухе, укоренилось в языке. И меня это не просто беспокоит — мне страшно и я совершенно не понимаю, что с этим делать. «Битва за Мосул» — пьеса о беспомощности частного человека перед чем-то глобальным. А еще это голос родителя, которому страшно за будущее и который хочет хоть что-то изменить в абсурдном, милитаристском мире».
И тут мы переходим на второй уровень. Пьеса могла бы стать антимилитаристским высказыванием, но голоса в пьесе Житковского не предлагают совсем отказаться от милитаризма. Каждая героиня скорее защищает свою частную жизнь, чем антимилитаристскую идею. Умри ты сегодня, а я завтра, только в масштабе планеты. Чужие конфликты пугают лишь в контексте наличия обязательной службы в армии с потенциальной опасностью попасть в зону боевых действий.
К сожалению, вся провокация закончилась на поверхностном уровне. Для любой мало-мальски рефлексирующей и уважающей себя женщины пьеса Житковского выглядит в лучшем случае ревом трехлетнего мальчика, которого снова ударил гадкий асфальт, а в худшем — набором бессвязных оскорблений и попыткой перенести на нас ответственность за мужскую агрессию.
Театральный процесс ОткрытО постоянно переезжает. Вчерашнюю читку устроили в пространстве Высоко — модном лофте в центре Томска. Большое помещение разделила на две неравные части воображаемая черта между условной сценой и зрительным залом. Народу было примерно как всегда, человек тридцать.
Но приятно, что среди зрителей я видела новые лица. Значит, проект живет, заводит репутацию. С другой стороны, мне кажется, это камерная история. Больше зрителей — меньше возможностей для дискуссии после просмотра, больше давления на организаторов в плане выбора массового материала для читок.
 |
| фото Натальи Бочковой |
Пьеса
Пьеса «Битва за Мосул» совсем свежая, вошла в шорт-лист конкурса «Первая читка» 2018 года. Дмитрий Гомзяков, который оказывается учится на режиссера, вытащил ее в Томск, добавил немного собственного видения и посадил трех актрис за микрофоны. Ольга Райх отвечала за сводки с фронта, а Наталья Гилиц и Евгения Алексеева по ролям разыгрывали бесконечный спор современной России.
Автор
Алексей Житковский в 2015 году закончил сценарный факультет ВГИКа. Участник и победитель фестиваля За!Текст 2016 (пьеса «Лета.doc»), участник семинара Авторская Сцена 2017 (пьеса «Дятел»), попадал в шорт и лонг-листы конкурсов «Кульминация. современная драматургия» 2016 и 2017 годов. Побеждал в драматургических конкурсах «Евразия», «Действующие лица».
Три уровня
Для меня пьеса разделилась на три уровня. Погружение на следующий нивелировало впечатление от предыдущего. Когда я дошла до дна, поняла — мне скорее не понравилось.
 |
| Дмитрий Гомзяков, фото Наталья Бочковой |
Если сильно не вслушиваться в текст и не вдумываться в его значение, так и есть. На разные голоса автор высказывает свои страхи и сомнения, задается вопросами, задает вопросы другим людям, обращается к государству, которое в его воображении как Молох пожирает детей, выдергивая их из женских маток прямо в казармы. Интересно, что голоса в основном женские, Житковский как будто пытался представить себе мотивацию матерей, которые не хотят оправлять своих сыновей на войну.
 |
| Евгения Алексеева и Наталья Гитлиц, фото Натальи Бочковой |
Персонажки Житковского не борются с милитаризмом вообще, они выступают против системы, в которой граждане обязаны служить в армии. И в этом автор как будто видит главную обязанность матери. Во всяком случае, в созданном Житковском мире фигурируют только матери мальчиков, обсуждается только проблема обязательной военной службы для мужчин. Других женщин, других проблем от милитаристской идеи в контексте пьесы не существует. Есть только напуганный перспективой службы в армии мальчик, цепляющийся за мамину юбку.
Я вижу в этом отражение мизогинии российского мужчины. Женщины в России составляют половину населения, но обладают наименьшим политическим весом. Женщины не участвуют в принятии решений на политическом уровне, не занимают руководящих постов в российской армии, не водят полки и не держат руку над красной кнопкой. Но в пьесе Житковского именно женщина магическим образом наделяется ответственностью за то, что в России существует обязательная служба в армии.
 |
| Ольга Райх фото Натальи Бочковой |
При этом одной рукой автор пишет о женщинах как об овцах, мещаночках, с упоением рисует картину группового изнасилования такой овцы ворвавшимися солдатами противника, пока ее муж «ревет как баба» с простреленной ногой. А другой обвиняет женщин в том, что они не делают ничего для уничтожения института обязательной армейской службы. Тут все: и презрение к женщине, и вера в магическую силу властной материнской фигуры. Эти чувства сопровождают мужчину всю жизнь, и он даже не понимает противоречия.
С другой стороны, эта пьеса хорошо иллюстрирует, почему антимилитаризм не оформился в России в массовое движение.
Четкая авторская позиция могла бы спровоцировать публичную дискуссию о принципах гендерного воспитания, необходимости института армии, миротворческих миссий, производства оружия. Но в пьесе все держится на двух китах: презрение к бабе и желание спрятаться за бабскую юбку. В итоге и обсуждение велось штампами из мира массовой культуры: «ребенок главное достижение в жизни женщины», «в пьесе не хватило образа Защитника» и все в таком духе.
 |
| фото Натальи Бочковой |
С образом Защитника вообще интересно: по сути, это продолжение известной идеи «наш разведчик, чужой шпион». То есть автор (и зрители за ним) в целом все-таки не антимилитарист, он скорее за все хорошее против всего плохого. И «умеренный» милитаризм в виде абстрактного Защитника неплох. Тут же и ощущение собственного бессилия перед отцовской фигурой Президента, и государственной машиной, где нет «одного человека», который отвечает за все.
Там, где автор стремится к простым решениям, их нет. Житковский как будто пропустил последние сто лет развития гуманитарной мысли, Первую и Вторую мировую войну со всеми последствиями, Ханну Арендт и феминистскую критику. Рассуждения уровня пьесы легко встретить в любом баре в пятницу вечером. Возможно, поэтому она так отозвалась в обсуждении после читки. Я уж промолчала, все-таки мероприятие не мое, и провоцировать незнакомых мужчин на холивар мне не хотелось. К тому же не угадаешь реакцию.
Резюме
В случае с пьесой Житковского мне приоткрылся занавес в чудной мир мужских фантазий. Последние два года я в основном читаю книги, написанные женщинами, и российская литература мужского авторства для меня загадка. Ну вот встряхнулась, вылезла из своего уютного пузыря во внешний мир.
В ходе обсуждения после читки я поняла позицию Дмитрия Гомзякова — делать искусство вне политики. Он, видимо, не слышал, что личное — это политическое. Или слышал, да не вник и не понял. Это его дело, и не мне его судить.
 |
| фото Натальи Бочковой |
ОткрытО как театральный процесс наращивает обороты. Орги не боятся ставить какие-то провокационные вещи, не боятся диалога с публикой, готовы учиться и делать что-то новое. Главное, чтобы запал не прошел и люди из Томска не сбежали, для томского театра это обычное дело к сожалению.
Ждем следующую читку.
Ждем следующую читку.