Но я-то сознаю, что мне просто нужно жить свою жизнь (Анаис Нин)Анаис Нин - известная писательница, эссеистка и интеллектуалка, прославившаяся кроме всего прочего своими личными дневниками, которые она вела с 11 лет и до самой смерти. Издательство АСТ в 2003 году выпустило "очищенный" дневник Нин с примечаниями Евгения Храмова, включив в этот сборник также и несколько полуавтобиографических рассказов Анаис.
Плюс Нин была знакома со многими своими известными современниками-сюрреалистами, близко дружила с Генри Миллером (и была его литературной соратницей), увлекалась психоанализом, и все это подробно записывала. Так что ее дневники - еще и свидетельство жизни творческого сообщества Парижа образца 30-хх годов XX века. И, на мой взгляд, интересная практика познания себя через письмо.
И тут - знакомство с Генри Миллером, на тот момент еще не очень известным писателем, сбежавшим из Америки во Францию в поисках непонятно, чего. Собственно, почему так важны именно эти дневники, этот период в жизни Нин - за четыре года она переживает ряд событий, полностью изменивших ее как личность, и повлиявших на дальнейшую жизнь.
Конечно, сам факт знакомства мало что значит. Но между Нин и Миллером пробегает искра, постепенно формируется привязанность (местами нездоровая, местами полезная для обоих). Нин влюбляется в прозу Миллера и дает ему советы, он читает ее дневники и провоцирует писать еще больше, еще яростнее.
Однообразие, скука, смерть. Миллионы людей живут или умирают таким вот образом, не сознавая, что происходит. Они ходят на службу, они ездят в автомобилях, они выезжают с семьей за город, они растят детей. А потом — бац! По ним ударяет нечто, встреча с человеком, с книгой, с песенкой какой-нибудь — и они просыпаются, и они спасены от смерти (с)Параллельно Анаис пишет свой роман "Дом инцеста" и втягивается в отношения с женой Миллера, Джун. Еще одна героиня дневников Нин, личность, о которой в итоге не было известно достоверно ничего. Мистификация, а не реальная женщина - и делала она это намеренно. Вообще, дневники Анаис интересны именно вот этой литературщиной, склонностью придавать окружающим людям черты персонажей.
В рассказе "Елена", отчасти автобиографическом (понятно, кто стала прообразом главной героини, и еще там фигурирует кузен писательницы), Анаис пишет о девушках, которые читают слишком много, видят во всем отблеск литературы, примеряют на себя роли и образы - и это все в равной степени относится и к ней самой, и к ее окружению. Может быть, это вообще свойство творческого человека - все время жить с надрывом.
Милый мой дневник, ты мешал мне как писателю, но поддерживал меня как человеческое существо. Я создала тебя, потому что нуждалась в друге. И в разговорах с этим другом я, может быть, делаю свою жизнь богаче (с)Другая интересная линия дневников - отношения Анаис с ее психоаналитиком. Она подробно описывает сеансы, на которых рассказывает о своих чувствах относительно того и другого, а также свои чувства по поводу сеансов и своих рассказов. Это невероятно интересно именно с точки зрения трактовки своих мыслей, поступков и чувств, такой замкнутый круг. Плюс обычно сказанное на сеансах не выходит за пределы записной книжки врача.
Вообще, чужая жизнь тут выворачивается наизнанку, раскладывается как карта, и чувствуешь себя немного вуайеристкой. С другой стороны, Нин писала о жизни и чувствах женщины, которая позднее была представлена в трех ипостасях (девочка, девушка, женщина) в труде Симоны де Бовуар "Второй пол", в записях мелькает слово "феминистка", тексты полны внутренней мизогинии и поиска сексуальной свободы.
И это особенно интересно. Потому что с одной стороны, Нин была заложницей буржуазного брака и всего, что к нему прилагалось (полунасильственный, не приносящий удовольствия секс, многочисленные ограничения, необходимость скрываться и еще заботиться о других). С другой - жила она намного свободнее, чем многие ее ровесницы во Франции и США, и возможностей у нее было однозначно больше.
Отношения с Миллером в этом плане требуют отдельного внимания. Вроде он и был воплощением отца Нин, во многих отношениях разрушал личность авторки. И тут же послужил катализатором раскрытия творческого потенциала героини, кроме того, стал ее первым любовником, открывшим, что такое настоящий секс и отношения, основанные на профессиональном взаимоуважении.
Эти дневники - "очищенные", Нин редактировала их перед публикацией, поскольку живы были еще многие фигуранты (например, ее муж). В "неочищенных", конечно, откровений и деталей еще больше. Но даже из того, что я прочитала, складывается картина такой противоречивой, мятущейся, полной сомнений и неуверенности в себе и своих силах, отягощенной презрением к собственному полу женщины, такой живой!
Этим они и интересны.
Литература — это всегда преувеличение, всегда драматизация, и тому, кто поглощен ею (а я такой и была), грозит искус взяться за непосильные ритмы (с)Примечания русскоязычного редактора к "Дневникам" Анаис Нин просто песня. "Так вести себя может только порочная женщина, но Анаис не чувствует угрызений совести" - грозно пишет Евгений Храмов, закончив перечисление всех актуальных на 1933 год любовников (муж и два или три "друга") героини. Прям как клеймо поставил. В 2003 году, в России - самое время и место осуждать женщину несоизмеримо более талантливую и интересную, чем он сам.
Мне эти дневники как-то легли, может, из-за совпадения возраста (на момент начала повествования Нин 28 лет), может потому, что я тоже склонна все излишне драматизировать и "жить по Достоевскому" (кстати, он и его герои часто упоминаются в первой половине дневников за 1931-32 годы, Миллер, и Анаис, и Джун ценили его творчество и постоянно ссылались на него). Но читала я их очень медленно, аж две недели.
И не могу никому советовать такое чтение. Тут ведь как - либо ты находишь точки соприкосновения с чужим опытом и взглядом на жизнь, либо нет. У меня таких точек оказалось слишком много даже, на мой взгляд. С другой стороны, эти Дневники подтолкнули меня к переосмыслению ряда моментов. А кому-то могут показаться просто литературным баловством скучающей "куртизанки" (увидела такой отзыв на лайвлибе. ханжеская России XXI века).